Андрей Дмитриевич Сахаров является уникальной личностью, которой должны гордиться как Россия, так и Европа. Он стал глашатаем нравственности, и его голос не смогла заглушить даже репрессивная машина сверхдержавы. Принципиальная позиция Сахарова вдохновила других людей и способствовала ненасильственным, революционным изменениям 1989 года и в последующие годы. Он умер в разгар этих потрясений, но его пример по-прежнему влияет на деятельность в поддержку справедливости и прав человека в России, а также в других государствах бывшего Советского Союза и в остальной Европе.
Сахаров не был призван стать единоличной оппозицией против советского проржавевшего режима. В молодые годы он был блестящим физиком, которого правительство щедро вознаградило за его работу над водородной бомбой.
Поворотным моментом стали его высказывания в отношении рисков, связанных с ядерным оружием, и его призывы запретить все ядерные испытания. Он предлагал провести честные дискуссии об опасностях термоядерной войны, но власти остались глухи к его призывам. Постепенно он стал настроен все более критично: началась его тридцатилетняя кампания за торжество разума.
Он, разумеется, хотел оказать влияние на политические решения, но у него самого личных политических амбиций не было. Однако после его освобождения из семилетней ссылки в городе Горький в декабре 1986 года, он реально стал активным реформатором на политической арене и стремился наполнить осмысленным содержанием концепцию "перестройки".
На этом этапе многие рассматривали его как неофициального лидера демократического движения, и он был выбран на первый съезд народных депутатов. Там он выступал за демократические реформы и активно критиковал статью 6 Советской Конституции о руководящей роли Коммунистической партии.
Он был назначен в комиссию, в задачу которой входила подготовка проекта новой конституции. Неудивительно, что он подготовил свой собственный проект – который содержал сильные положения по защите прав человека – и представил этот проект Генеральному секретарю Михаилу Горбачеву.
И хотя в правительстве и в партийных кругах его по-прежнему рассматривали как нарушителя спокойствия, тем не менее, идеи Сахарова нельзя было игнорировать. Ряд из них были включены Горбачевым, когда тот представлял собственные цели: честное и прозрачное правительство; народное участие; раскрытие правды о прошлом; верховенство права; свобода ассоциаций и свобода СМИ.
Сахаров принципиально занимал конструктивную позицию. Даже во время проживания в ссылке и ранее, когда его жестко преследовали со стороны КГБ, он постоянно давал понять, что стремится к рациональному диалогу. Сахаров обращался с многочисленными письмами к советским руководителям, пытаясь убедить их следовать требованиям разума, при этом часто ссылаясь на положения законодательства.
Ответов на эти письма не последовало, но они стали известны через неофициальные каналы и попали за границу – и таким образом оказали влияние. Вот как сам Сахаров оценивал эти усилия в своих мемуарах:
“... за несколькими малозначительными исключениями я никогда не получал ответа на свои письма и телеграммы, и почти никогда не было реальных, по крайней мере немедленных, плодов от моих обращений. Обращения по общим вопросам, по моему мнению, важны уже тем, что они способствуют обсуждению проблемы, формулируют альтернативную официальной точку зрения, заостряют проблему, привлекают к ней внимание. Что же касается обращений по конкретным вопросам, в защиту тех или иных лиц или групп, то опять же они привлекают общественное внимание к судьбам этих лиц и тем самым хоть в какой-то мере их защищают; далее, атмосфера гласности препятствует дальнейшему расширению нарушений прав человека”.
Сахаров был неутомимым активистом. Когда его призывы оставались неуслышанными, он осуществлял ненасильственные, прямые действия, иногда ставя под угрозу собственное здоровье. Он ездил на далекие расстояния наблюдать за судебными процессами, а когда его выводили из зала судебных заседаний, устраивал демонстрации у здания суда. Несколько раз он объявлял голодовки, в первый раз в 1974 году за освобождение политических заключенных.
Он и его жена, Елена Боннэр, получали все больше обращений от людей, ставших жертвами репрессий. Сахаров стал неофициальным омбудсменом меньшинств, таких как крымские татары, баптисты и другие группы, страдавшие от религиозной дискриминации, а также евреи, желавшие покинуть страну.
Сахарова беспокоили бесчеловечные условия содержания в советских тюрьмах. Еще одна серьезная обеспокоенность была связана у него со злоупотреблениями психиатрией, насильственным содержанием в психиатрических заведениях тех людей, которые были не согласны с существующим строем или не подчинялись режиму. Этот метод выходил за рамки всех притязаний на законность и часто приводил к насильственному введению лекарств по "соображениям здоровья" и к иным формам злоупотреблений. Сообщения об этих нарушениях привели к необычайно сильной реакции за границей и количество таких дел уменьшилось.
Сахаров выдвинул универсальное видение мирного и прогрессивного общества, основанного на стандартах прав человека. В своих работах, и не в последнюю очередь в своей нобелевской лекции в 1975 году, он излагал выводы о глубоком значении прав человека и их связи с миром и созданием более совершенного общества.
Он утверждал, что права человека обеспечивают демократический контроль в отношении внешней политики страны и политики в сфере безопасности, что позволит предупредить милитаризацию и ограничить риск войны. Права человека также способствуют обмену информацией и идеями между людьми, что, в свою очередь, снижает уровень недоверия и тем самым – риск конфликта.
“Я убежден, что международное доверие, взаимопонимание, разоружение и международная безопасность немыслимы без открытости общества, свободы информации, свободы убеждений, гласности, свободы поездок и выбора страны проживания. Я убежден также, что свобода убеждений, наряду с другими гражданскими свободами, является основой научно-технического прогресса и гарантией от использования его достижений во вред человечеству, тем самым основой экономического и социального прогресса, а также является политической гарантией возможности эффективной защиты социальных прав. Таким образом я защищаю тезис о первичном, определяющем значении гражданских и политических прав в формировании судеб человечества”.
Сахаров видел в ненависти самую большую угрозу для общества. Он постоянно выступал за принятие мер по борьбе с национальными и расовыми предрассудками и религиозной нетерпимостью. Особо непростительным являлось поощрение государством ненависти к "иным".
Он занял четкую позицию против смертной казни и сожалел, что ему помешали приехать на международную конференцию против смертной казни в Стокгольме в 1977 году. В своем послании он выступил за ее полную отмену:
“Я считаю смертную казнь жестоким и безнравственным институтом, подрывающим нравственные и правовые устои общества. Государство в лице своих чиновников, как все люди, склонные к поверхностным выводам, как все люди, подверженные влияниям, связям, предрассудкам и эгоцентрической мотивации поведения, - присваивает себе право на самое страшное и абсолютно необратимое действо: лишение жизни. Такое государство не может рассчитывать на улучшение нравственной атмосферы в стране. Я отрицаю сколько-нибудь существенное устрашающее действие смертной казни на потенциальных преступников. Я уверен в обратном - жестокость порождает жестокость”.
И хотя он был глубоко связан с Россией, он был подлинным интернационалистом. Он верил, что судьбы всех людей неразделимы. “Человечество может безболезненно развиваться, только рассматривая себя в демографическом смысле как единое целое, как одна семья, без разделения на нации в каком-либо ином смысле, кроме истории и традиций”, - писал он в своих "Размышлениях о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе" (опубликовано в "Нью-Йорк Таймс" в 1968 году).
Такое понимание глобальной взаимозависимости определило и то, что он выражал обеспокоенность в связи с бедностью в развивающихся странах, войной в Афганистане и судьбой беженцев. Он призывал к всеобщей амнистии для всех тех, кто попал в тюрьму за свои взгляды, и вдохновил организацию "Международная Амнистия" на проведение всемирной кампании за освобождение всех узников совести.
Являясь талантливым ученым, он очень рано понял те глобальные угрозы, которые возникнут, если мы будем игнорировать необходимость добиваться экологического равновесия (он использовал термин "геогигиена"). Он участвовал в протестах по спасению озера Байкал от отравления токсическими отходами от окружающих промышленных предприятий и позднее пришел к выводу, что “спасение нашей внешней среды обитания настоятельно требует преодоления разобщенности и давления временного, местного интереса”.
Пример и мысли Андрея Сахарова по-прежнему остро актуальны.
Томас Хаммарберг